Любите ли Вы, мой уважаемый читатель, базары? Рынки
овощные, мясные, цветочные или промтоварные? Любите ли навязчивых и хамоватых, либо равнодушных и неискренних
продавцов, «втюхивающих» вещи, откровенно Вам не подходящие по размеру или
фасону?
Думаю, что вы, как и я, терпеть их не можете.
Мы ведь дети современной эпохи, дети супер- и гипермаркетов, «кеш-энд-кэрри»,
огромных складов-магазинов с невероятным экзотическим выбором, выбором, по
сравнению с которым советские выставки типа ВДНХ покажутся сельским базарчиком
с нехитрым барахлом. Где можно спокойно
ходить и выбирать, не рискуя своим интересом вызвать нездоровый ажиотаж торговцев,
хотя и имея возможность в случае надобности проконсультироваться пусть не с
корифеем, но более-менее разбирающимся специалистом.
Не говоря уже о сверкающих полах, удобных
тележках, произвольных формах оплаты, бонусных скидках и других приятных
моментах.
Как можно любить базары?
Но мне посчастливилось понаблюдать за
поведением людей старой закваски, которые любят
базары. Это наблюдение и легло в основу этой статьи.
Дело в том, что поведение человека, любящего базары, прямо
противоположно нашему. Ему не то, что не нравятся огромные сверкающие залы,
бесконечные стеллажи товаров, готовые ценники на все товары и красочные
упаковки. Но это избыточное, безмерное
изобилие подавляет этого человека, заставляет его чувствовать себя неуютно, будто
на безудержной оргии вместо невинного стриптиза.
Отмечу, даже наш привычный к великолепию глаз иногда смущается явно
избыточными размерами товарного многообразия, несоответствия его даже весьма
утрированным представлениям о «растущих» человеческих потребностях. Ведь набор
наших повседневных покупок весьма стабилен, в нем не так уж и много позиций.
Но не это абстрактно-футуристическое
великолепие отталкивает нашего знакомого от store-храмов изобилия. Отталкивает прежде всего их безличность.
Базар является прежде всего местом
коммуникации людей. Прежде чем сделать покупку, люди знакомятся, разговаривают
об отвлеченных вещах. Т.е. осуществляется полноценный антураж бизнес переговоров,
так называемые «смол-толки», когда прежде, чем перейти к серьезным обсуждениям,
выдерживается пауза, в которой показывается умение сторон светски общаться ни о
чем, осведомленность в этикете и новомодных фишках высшего общества, т.е. подтверждается
реноме «крутости», которое зависит не только от пиджака или галстука.
Более того, подобная логика продолжается и
дальше: такие люди предпочитают покупать у знакомых, «проверенных» людей. А
сами продавцы лично как бы гарантируют качество своего товара. И вопрос денег
здесь вторичен: лучше переплатить старому знакомому «хорошему» человеку, нежели
сэкономить, купив сомнительный товар у чужака.
Именно такова логика старых ярмарок и сельскохозяйственных рынков, когда
бабуля лично гарантирует качество своих соленых огурцов. И имеет своих
постоянных покупателей.
Поэтому, наблюдая за таким покупателем, я
наблюдал фактически исчезающий реликт умирающей эпохи. Эпохи рыночной
экономики. Эпохи, когда люди имели дело друг с другом, реально обменивались продуктами
своего труда. На последнем сегменте уходящей в прошлое экономики капитализма –
рынке сельскохозяйственных продуктов.
Такая система общественных отношений ещё актуальна в странах Азии и
Ближнего Востока, но она обречена и там. С приходом западных торговых
операторов типа Wallmart
(например, в Индию) вся местная розничная торговля обречена. Пусть это и займет
длительный период времени, но процесс этот необратим. Как необратим он у нас, в
стране с сильными ярмарочными традициями, так как продукция в торговых сетях
значительно дешевле, чем на рынках.
Фактически рынки ещё функционируют только
благодаря нерациональному поведению таких ископаемых людей, принципиально
отрицающих торговые сети и предпочитающих переплачивать своим знакомым
продавцам.
Но каково важнейшее следствие отмирания
последнего рубежа рыночной системы – сельскохозяйственного базара?
Следствие заключается в том, что люди в своей
подавляющей массе становятся не полноценными участниками обмена, с
определенными представлениями о торговой репутации, честном слове или гарантиях
качества, но лишь участниками неодушевленной системы.
Ибо в торговой сети покупатель становится как
бы игроком, процесс выбора и покупки товара становится обезличенным, даже сами
деньги перестают ощущаться, как полноценное средство обмена и мера стоимости,
но скорее, как уровень здоровья или неуязвимости игрока, позволяющие перейти на
новый уровень игры.
Т.е. если раньше рынок был местом коммуникации
людей, то теперь это просто система, в которую нужно максимально ловко встроиться,
чтобы «переиграть» её либо хотя бы максимально использовать предоставляемые
бонусы и «подарки».
Таким образом, не только в части смерти частной собственности или отмирания трудовой стоимости, но так же и в структуре личных расходов все больше видно
вытеснение отношений обмена на отношения перераспределения.
Если в части производственных отношений централизация и концентрация
капитала начали активно проявляться ещё в конце 19-го века, то процесс полной централизации
потребительских расходов крупнейшими розничными операторами начался в конце
20-го века и скорее всего завершится к концу 21-го века созданием тотальных
мировых розничных сетей и полным уничтожением такого явления, как базар.
Комментариев нет:
Отправить комментарий